Миф о богине юности Гебе

В прошлый раз мы говорили с вами о мифах. Мифы – это истории о том, какие силы таинственно управляют нашим миром, то есть о богах, и о людях, которые равны богам по своей силе, то есть о героях.

Главная особенность мифов заключается в том, что создатели мифов верят, что эти боги есть на самом деле. Это никакие не фантастические истории, это не сказки. Это реальность. Таинственная, подчас страшная, а иногда очень весёлая, потому что боги могут пошутить, реальность.

А теперь мы будем говорить о другом – о том, как поэты последующих поколений, когда уже в мифы не верили, пользовались древнегреческими, древнеримскими и другими мифами. И попробуем вспомнить один древнегреческий миф. Он не самый, может быть, значительный, в школьные учебники он входит редко, – это миф о богине юности Гебе, которая отвечала на Олимпе, где жили древнегреческие боги, за раздачу вина. На самом деле боги вина не пили, они пили нектар божественный – напиток, аналогов которому на земле нет. Но поскольку есть слово виночерпий, вот она называлась виночерпий, то есть она раздавала нектар богам.

И однажды Зевс, увидев прекрасного юношу Ганимеда, решил превратить его в орла и поднять к Богам, сделать равным богам. И орёл Ганимед, поднявшись на Олимп, пользовался расположением богини юности – он же юный, и она юная, – Гебы. Она его кормила, она его привечала. Правда, потом неблагодарный Ганимед занял её место и стал виночерпием, но это уже отдельная история.

Зачем нам это знать? А вот зачем.

Ф. И. Тютчев «Весенняя гроза»

Вы читали в литературном чтении, почти все из вас, стихотворение великого русского поэта Фёдора Ивановича Тютчева «Весенняя гроза», многие из вас учили его наизусть.

Ф. И. Тютчев / Автор Филимонова Е. С. (И-124.2/В от 01.06.2021)

Но давайте мы всё-таки вспомним некоторые строки из него.

Как правило, в литературном чтении последнее четверостишие этого стихотворения не помещают, и когда ты читаешь первые строфы, первые четверостишия, кажется, что это про природу, про ту природу, которая нас окружает, про жизнь, это про весеннюю грозу.

Любя эту грозу поэт восхищается всем, что происходит вокруг него:

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный –
Всё вторит весело громам.

Но давайте прочитаем последнее четверостишие:

Ты скажешь (здесь поэт обращается к другу, или к возлюблённой, или к ученику).

Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

Вот если не знать историю про Ганимеда, про Гебу, не поймём этой строфы совершенно. Но давайте подумаем: если мы не поймём эту строфу, мы поймём смысл стихотворения Тютчева? Да нет, конечно.

Стихотворение-то не только о грозе, не только о природе, которая оживает, когда гремит гром, льётся свежий дождь. Нет-нет... Это стихотворение о том представлении, которое лежит в основе мифа, о том, что за каждым явлением природы стоят боги и герои. Громовержец Зевс, ни разу не названный в первых строфах, незримо присутствует в этом описании. Это же он громовержец, это он распоряжается громом: всё оживает и становится юным. А кто у нас отвечает в древнегреческой мифологии за юность? Это Геба.

Значит, стихотворение Тютчева написано на фоне древнегреческого мифа, и без этого мифа понять Тютчева совершенно невозможно.

А. С. Пушкин «Земля и море»

А теперь давайте прочитаем ещё одно стихотворение другого великого русского поэта – Александра Сергеевича Пушкина.

А. С. Пушкин / shutterstock.com

Оно называется вроде бы очень просто – «Земля и море»:

Когда по синеве морей
Зефир скользит и тихо веет
В ветрила гордых кораблей
И челны на волнах лелеет;
Забот и дум слагая груз,
Тогда ленюсь я веселее
И забываю песни муз:
Мне моря сладкий шум милее.

А кто такой Зефир? Зефир – это не сладость, как мы привыкли, Зефир – это Бог, отвечающий за западный ветер, причём в разных мифологиях он играет разную роль. Он может быть богом добрым, а может быть и злым. Это зависит от того, как западный ветер воспринимали разные народы. Для одних это ветер разрушающий, несущий бури, а вместе с бурями холод. Для других – тёплый ветер, успокаивающий. Это зависит от того, где народ находился по отношению к морю и, соответственно, к ветру.

Здесь Зефир скорее ласковый, он поэта ублажает. Но ведь не только Зефир здесь упоминается. Здесь упоминаются музы. Означает это, что Пушкин описывает не только море и землю, не просто себя, поэта, созерцающего морские волны и прекрасный приморский берег. Нет-нет. Он описывает себя как, может быть, и бога, присутствующего на пире муз, или как героя, сопричтённого к богам. Потому что музы – это ведь тоже богини. Без них, без этих муз, невозможно ни творчество, ни счастье, ни радость.

А ещё здесь очень важное уточнение нужно сделать. Стихотворение имеет подзаголовок «Идиллия Мосха». А кто такой Мосх?

Мосх – это древнегреческий поэт.

Иллюстрация / Иллюстратор Шакуртова Ю. М.

Значит, Пушкин прочитал древнегреческого поэта Мосха, вспомнил древнегреческие мифы и написал стихотворение, сквозь тонкий контур которого проступает древняя мифология, древний мир.

И таких стихотворений в русской и мировой поэзии множество. Мы думаем, что они про природу, про пейзаж, а на самом деле они про богов и героев. И внимательно нужно читать эти стихи, чтобы понять замысел поэта.