В сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» два плана: реальный и фантастический, жизнь и вымысел. Посмотрим, как это делает автор, и попытаемся понять, что хотел сказать Салтыков-Щедрин своей сказкой. Начинается сказка переосмыслением сказочной формулы: «Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове. Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: “Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности”». С таким канцеляризмом сталкивает сказочное фольклорное начало Салтыков-Щедрин в своей сказке.

Итак, очутились они на необитаемом острове, в одних ночных сорочках, по ордену на шее и одно одеяло на двоих (рис. 1).

Рис. 1. Генералы на острове, сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (Источник)

«Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру». «Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: “Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое”». Так как генералы всю жизнь служили в регистратуре (рис. 2), в очередной раз подчёркивает Салтыков-Щедрин, то ничего не нашли, просто потому что ничего не умели. Один из них служил ранее учителем каллиграфии, следовательно, отмечает автор, был умнее. А каллиграфия – это всего лишь искусство красиво и чётко писать. Насколько был умнее один из генералов, судите сами.

Рис. 2. Генералы на службе, сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (Источник)

И вновь сказочный элемент: «Сказано – сделано». Острое чувство голода заставило генералов отправиться на поиски еды. «Пошел один генерал направо и видит – растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть – ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит». Обратите внимание на иллюстрацию, созданную художниками Кукрыниксами (рис. 3).

Рис. 3. Кукрыниксы. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (Источник)

«Зашел генерал в лес – а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.

– Господи! Еды-то! Еды-то! – сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить». Генералы словно оказываются в утраченном земном раю. Но этот рай никак не может им помочь, несмотря на окружающее их изобилие: живность и плоды.

Завязывается между генералами разговор: «– Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? – сказал один генерал.

– Да, – отвечал другой генерал, – признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!

– Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить... Только как все это сделать?» (рис. 4).

Рис. 4. Генералы пытаются добыть еду. Иллюстрация к сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина. «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» (Источник)

Предметы из мира цивилизации, детали одежды, которые отличают человека от животного, превращаются в вожделенные блюда в сознании генералов. Например, один из них говорит: «Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел!». А второй всерьёз начинает рассуждать о том, какие замечательные питательные свойства имеют перчатки: «Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены!»

Наконец, голод доводит генералов до озверения. «Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их». Удивительно то нарушение смысловой сочетаемости, которое предлагает нам писатель: ассоциация между наградой и частью тела – орден стал как бы принадлежностью, частью генерала, можно понять так, что кровь потекла из раны, оставшейся на месте откушенного ордена. Но в естественном мире на необитаемом острове знаки отличия и указания на иерархию не имеют никакого смысла, и откушенным орденом сыт не будешь.

О чём бы ни начинали генералы говорить, каждый раз разговор сводился к тому, что они возвращались к еде. И вот тут герои вспомнили о найденном номере «Московских ведомостей». Интересные факты излагает Салтыков-Щедрин в газете. Факт первый: ««Вчера … у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и „шекспинска стерлядь золотая“, и … фазан, и … земляника...» Факт второй: «Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра, был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая...» Факт третий: «Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится...» Генералы поникли головами».

Очень важен факт обращения Салтыкова-Щедрина к газете «Московские ведомости». Автор говорит о реакционной газете, которая была известна своей бессодержательностью, казённой восторженностью, поэтому, кроме фактов о еде, генералы ничего не находят. Да им, собственно, больше ничего и не нужно.