Несколько слов о специфике древнерусской литературы и о системе жанров, которая была тогда распространена. Средневековье – это особое время, когда люди жили в совершенно особых условиях. Они жили в своих нишах, отделёнными непреодолимыми преградами от людей другого сословия. Жизнь князя отличалась от жизни его воина. Жизнь крестьянина отличалась от жизни всех других людей. В особых условиях была жизнь ремесленников. Жизнь монаха практически не пересекалась с жизнью людей других сословий. Вот это чёткое разделение по слоям, по кастам, группам, определяло и чёткое разделение границ в литературе. Между литературными произведениями разных жанров были достаточно жёсткие границы, которые нельзя было переступать. Священный текст, который представлял собой высочайшую ценность, не должен был никаким образом изменяться. Священный текст переписывался монахом. Текст, продиктованный князем, тоже не мог подлежать исправлению. И только те тексты, которые писец, монах слышал на улице, от других людей, были в полной его власти. Вот эта особенность древнерусской литературы – чёткость деления жанров, была очень важной особенностью. Наука, которая изучает древнерусскую историю и древнерусскую литературу называется медиевистика. Древнерусская литература относится к Средневековью. Так вот эта наука довольно долго рассматривала литературные произведения исключительно в связи с историческими событиями. Интерес к произведениям русской литературы, связанный с лингвистическим подходом, появился достаточно поздно. В нашей современной школе мы должны отличать, где связь древнерусской литературы с историей, а где её связь с языкознания. Вот почему у нас возникает иногда необходимость нарушать какие-то правила, общепринятые нормы. И возникает некоторые сомнения по поводу того, как это всё связано с культурой речи. Мы, например, говорим «Слово о По’лку Игореве», стараясь подчеркнуть то ударение, которое существовало в Средние века, когда ударение не смещалось на другие части слова, а оставалось на корне. С точки зрения современного русского языка – это, конечно, нарушение. Надо сказать, что такое нарушение вполне допустимо. Грамотные люди знают о правилах орфоэпии и, зная эти правила, они могут себе позволить отступить от них и подчеркнуть то, что им в данном случаи нужно. Разумеется, в церковно славянском языке, которым до сих пор пользуются священнослужители, произносящие проповеди перед своими прихожанами в храмах, вы конечно же услышите слово жи’тие.

Для того, чтобы говорить о древнерусской литературе, нужны некоторые предметные сведения, которые мы должны понимать для того, чтобы разглядеть подробности в этой картине и не потерять при этом детали.

Дело в том, что древнерусская литература была уделом избранных. Она распространялась в стране, где письменность только появлялась. Сначала до Кирилла и Мефодия как бытовая, деловая, после принятия христианства и после социального создания и принятия шрифтов, которые были созданы отчасти до появления миссионеров, частично ними усовершенствованных и приведенных в соответствии с представлением грамотеев Средневековья о том, как должна осуществляться письменность, которая распространилась в среде монахов. Существовали монастыри, которые были или независимы от княжеской власти, что бывало редко, или под покровительством какого-то князя.

Протопоп Аввакум добился желаемого результата. Повесть о собственной жизни стала одновременно и исповедью, и очень живой и востребованной для его современников. Не только старообрядцы переписывали рукопись Аввакума, но и следующее поколение, уже не связанное с религией, пользовались и житием, и легендами, и всенародными сказаниями, песнями и даже сказками, которые стали распространяться после смерти Аввакума. В XX веке, через много-много лет, русский поэт Максимилиан Волошин в 1929 году пишет «Сказание об иноке Епифани». Он, в сущности, подражает народному жанру сказаний и пишет уже не об Аввакуме, а обо всех этих четырёх персонажах, сгоревших в пустоозерском срубе. Вспоминает тех, кто был казнён за убеждение, за веру, отчасти проводя аналогию с казнью Христа, отчасти выстраивая сказочный сюжет. Для того, чтобы получить представление о том, что получилось у М. Волошина, прочтём короткий отрывок:

«Был инок Епифаний положен в сруб,
Обложенный соломою, щепой и берестой
И политый смолою.
А вместе Федор, Аввакум и Лазарь.
Когда костер зажгли, в огне запели дружно:
— «Владычица, рабов своих прими!»
С гудением великим огнь, как столб,
Поднялся в воздухе, и видели стрельцы
И люди Пустозерские, как инок Епифаний
Поднялся в пламени Божественною силой
Вверх к небесам и стал невидим глазу.
Тела и ризы прочих не сгорели.
А Епифания останков не нашли.»

Так, совершенно сознательно, последовательно и упорно протопоп создал и жизнью своей и текстами, которые он написал, почву для создания нового и литературного, и фольклорного, и мифологического творчества. В сущности, с этого момента русская литература, её жанры существуют в неразрывном единстве.

Литература развивалась преимущественно людьми, посвятившими специально жизнь литературе, но они не мыслили себя писателями, они мыслили себя переписчиками. После двухнедельного поста, специально помолившись, переписчик брался за рукопись. Главной задачей его было не допустить ошибок, переписывая чужие тексты. Переписчики не мыслили себя авторами даже тогда, когда они сами сочиняли речи для своих сюзеренов.

Литература не была отделена ни от церкви, ни от политики, ни от того, что в будущем начинает называться наукой. Учёные монахи, как бы ни старались не допускать ошибки при переписывании, всё равно, ошибались. Но для исследователей это даже к счастью, так как именно эти ошибки дают представление о том, как развивался язык. А то, что в переписываемые тексты они что-то добавляли от себя, нарушая правила, даёт нам основание судить о том, как двигалась история, как менялась жизнь людей на протяжении тех семи веков, о которых мы говорим.